Когда говорят, что Самара — полуторамиллионный город европейского типа, я не могу с этим согласиться. Масштаб города не влияет на его европеизацию
Даже знаменитый самарский «Европейский квартал» – комплекс элитных жилых зданий в центре города – несмотря на свое название, не сделал Самару европейским мегаполисом. Я провинциал и Самара для меня – город кондового провинционализма.
В Самаре соседствуют богатство и бедность. Построенные по проектам московских архитекторов современные высотные здания из стекла и бетона соседствуют с ветхими лачугами постройки конца XIX века. На набережной можно увидеть молодежь, примостившуюся на скамейках и увлеченно работающую с ноутбуками и планшетами. Через пару остановок на метро их ровесники пьют пиво и развлекаются, грабя прохожих. Живший в конце 19 века в Самаре и работавший в «Самарской газете» фельетонистом будущий известный писатель Максим Горький писал: «На набережной города Самары следовало бы устроить вывеску и на этой вывеске написать: «Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней встретить культуру, вспять возвратися, зане город сей груб и убог».
Современная Самара – как огромная тропа из городских улиц, по которым толпами бродят люди. Пешие прогулки по запыленным летом и забрызганным грязью тротуарам – одно из любимых времяпровождений самарцев.
Типичный самарец одет неброско, всегда куда-то торопится. На ходу часто жует фаст-фуд или пьет пиво.
Этнографы отмечают: самарцы, в отличие, например, от жителей Астрахани, Саратова или Казани, не имеют каких-то особенных черт. Если смуглый житель волжского юга – астраханец, или светловолосый саратовец сразу заметен, то внешность самарцев не отличается особой красотой. Даже несмотря на знаменитую телерекламу по ОРТ, где герой Никиты Михалкова, глядя из космоса утверждал: «В Самаре самые красивые девушки». Да и выражение «самарский народ», придуманное бывшим губернатором Самарской области Константином Титовым, не вызывает одобрения ученых-этнографов.
Самара – город переселенцев и эмигрантов, сделавшим его центром торговли и бизнеса. По результатам проведенного социологами в начале года анонимного опроса студентов одного из крупных университетов Самары, более 80% из них – приезжие из деревень Саранска, Пензы, Ульяновска, Уфы. Эта внутренняя миграция в Самару жителей других регионов лишает город той самобытной культуры, что 20 лет назад отличала его от других мегаполисов Поволжья. Люди из деревни приносят в город далеко не лучшие свои привычки. В Самаре стало привычно мусорить везде: на набережной, на пляже, на остановках общественного транспорта, в кинотеатрах и в парках. На лавочках у подъездов любимое развлечение не только пенсионеров, но и молодежи – лузгать семечки. Матерщина в быту стала само собой разумеющейся самарской забавой. Лексикология арго угадывает в его носителях деревенские корни.
Несмотря на стремления мэра Дмитрия Азарова сделать город Волжской Венецией, украсив набережную скопированными с парижских образцов фонарями, скамейками и урнами, все разбивается о бескультурье местного населения. Молодежь в наплевательстве в вопросах бытовой культуры даст фору взрослым, выросшим в эпоху развитого социализма. Не раз наблюдал, как молодежь рисует граффити на отремонтированном здании или от нечего делать ломает урны и скамейки на набережной. Прохожие воспринимают это как само собой разумеющееся: никто не спешит усовестить хулиганов или позвонить в полицию. Хамство в Самаре возведено в культ еще с XIX века, когда большую часть горожан составляли хамы и хулиганы, названные историками «самарские горчишники». Тут всем плевать друг на друга, каждый живет для себя, и кажется, Самара – чужой город для самарцев. У людей нет гордости за свой город, нет бережного к нему отношения. Снова цитата из Максима Горького: «В Самаре хозяйничают млекопитающие из породы хищников, у населения низкий материальный уровень жизни, здесь живут «дикие» люди и господствуют «дикие» нравы».
Максим Горький:
В Самаре хозяйничают млекопитающие из породы хищников, у населения низкий материальный уровень жизни, здесь живут «дикие» люди и господствуют «дикие» нравы
Провинционализм наблюдается во всем. Редко встречаемое среди московской, петербуржской и уж тем более – европейской молодежи чувство стадности в Самаре есть езде. Различны лишь его проявления. У «мажоров» из центра города последние несколько лет оно проявляется в массовом увлечении портативными компьютерами. Аудитории университетов и лужайки парков пестрят от ноутбуков и планшетов. Это модные гаджеты, иметь которые – престижно. Еще один модный у самарской «золотой» молодежи гаджет – зеркальный цифровой фотоаппарат. Он непременно должен быть рядом: в ночном клубе и ресторанчике, на пляже и прогулке по парку. Молодежи не обязательно делать на него фотографии. Главное не снимки, а наличие самого фотоаппарата.
На самой большой в Европе самарской площади Куйбышева, что в центре города, летними вечерами собирается местная «золотая» молодежь. Компании молодых людей стайками стоят у дорогих иномарок с тонированными стеклами. Часто молодежь привозит в машинах кальяны и прямо на площади устраивает пати под открытым небом. Многие тут же переписываются друг с другом через iPad и, бросив машины на площади Куйбышева и надев ролики, едут квартал вперед – на площадь Славы. Там, у здания самарского Белого Дома, летом царство роллеров: сутки напролет молодежь катается на роликах и скейтах, пьет колу, а утомившись активным отдыхом, валяется на травке, бродя в интернете через планшеты и ноутбуки. Чтобы никто невзначай не обидел и не ограбил отдыхающих на площади Славы с ноутбуками представителей «золотой» молодежи, власти Самары несколько лет назад установили там пост полиции. Теперь по центральной площади Самары можно гулять, не опасаясь пьяных люмпенов.
У молодежи из рабочих районов развлечения более простые. Главные места отдыха в «спальных» районах – многочисленные пивные киоски и кафе, торгующие спиртным.
Вечерами здесь раздолье для молодых людей, одетых не в Versace и Hugo Boss, как их ровесники с площади Славы, а в обычные китайские джинсы или адидасовские треники. Выпив пива и водки, молодежь отдыхает под русский шансон. Для молодых людей из «спальных» районов вершина благополучия не Audi Coupe, а купленная в кредит Лада-Калина, которую рекламировал Владимир Путин. Молодежь рабочих районов, даже обучающаяся в вузах, отличается патриотизмом и крайне негативно относится ко всему иностранному. Фирменные бутики для этой молодежи заменяют товары с Кировского вещевого рынка, где продают китайские подделки европейских брендов. Европа для большинства молодежи из рабочих районов что-то непонятное, terra incognita, где они никогда не были.
Молодежь из простых семей и «золотую» молодежь объединяет не только учеба в одних университетах, но и досуг в ночных клубах. Ночные клубы Самары плохо копируют сервис подобных московских заведений. Охрана часто не вмешивается в возникающие между посетителями конфликты. Даже фейс-контроль и металлоискатели при входе в ночной клуб, билет в который стоит от $50, не гарантируют отдыхающим безопасность.
Интеллигентная публика редкость даже в самарских театрах и филармонии. В Драматическом театре и в Филармонии публика прямо во время спектаклей может закусывать и употреблять алкоголь. Опять вернемся к классику: Максим Горький писал, что «самарский мещанин ходит в театр не для того, чтобы насладиться постановкой, а для того, чтобы выяснить сумеет ли он, скажем, с десятого ряда партера доплюнуть до сцены».
Самарский провинционализм – явление культурологического свойства. Самарские студенты могут смотреть в интернете обзоры новинок европейской моды и, не желая тратить деньги на заказ товаров из Европы, покупать на местном вещевом рынке китайские подделки под «кутюр». При этом в социальных сетях обладатели китайского Versace будут уверять друг друга, что покупают вещи исключительно в бутиках.
Максим Горький:
Самарский мещанин ходит в театр не для того, чтобы насладиться постановкой, а для того, чтобы выяснить сумеет ли он, скажем, с десятого ряда партера доплюнуть до сцены
Провинционализм затрагивает и субкультуры, например, ЛГБТ-сообщество. В Самаре два гей-клуба: «Аврора» и «Игуана». Эти заведения больше напоминают сельские клубы, чем места досуга лиц нетрадиционной ориентации. Публика в обоих клубах постоянная и новые лица – большая редкость. Наверное, поэтому привычным делом среди членов самарского ЛГБТ-сообщества стали рассказы и сплетни друг о друге из разряда «кто, с кем, когда и сколько раз переспал». Зная ограниченность тусовки в этих заведениях, представители ЛГБТ-сообщества из числа «золотой» молодежи предпочитают гей-клубам обычные клубы, не декларируя свою сексуальную ориентацию.
Политические предпочтения самарцев, традиционно для жителей Поволжья симпатизировавших коммунистам, изменились после выборов 4 декабря прошлого года. Тогда в Самаре у Дворца Спорта Центрального спортивного клуба ВВС состоялось несколько митингов за честные выборы и в защиту оппозиции. В них участвовала даже аполитичная прежде самарская молодежь. На митинги к Дворцу Спорта пришли тысячи молодых людей, узнавших об акциях оппозиции через социальные сети «ВКонтакте» и Facebook. Молодежь активно митинговала, держа в руках плакаты с призывами к Медведеву и Путину уйти в отставку. Многие фотографировали себя на митингах, говоря, что хотят запечатлеть свое участие в движении «свободные люди свободной страны».
К сожалению, идеалом счастья для большинства молодых самарцев сегодня, как для их родителей в годы брежневского «застоя» стала ежедневная выпивка под нехитрую закуску и работа на предприятии бюджетной сферы. Зная этот «комплекс провинции», их более креативные ровесники предпочитают уезжать в Москву, Санкт-Петербург и Европу, оставив попытки что-нибудь изменить в провинциальной Самаре, где нравы почти не изменились с начала прошлого века.
Comments