By 
Победителем прошедших 17 сентября внеочередных парламентских выборов в Латвии стала не какая-то конкретная политическая партия или две, три политических партии, а тенденция праворадикального политического развития с ее идеологическим обоснованием в виде тезиса о «советской оккупации» страны с 1940 по 1991 год.
В известной мере оккупационную риторику подогрело сделанное политическим объединением «Центр согласия» перед выборами предложение отказаться на три ближайших года от обсуждения любых исторических и национальных вопросов, поскольку это, мол, препятствует развитию латвийской экономики.
Ничего неожиданного в таком развитии событий нет. Латвия — крохотная частица большой Европы, которая, правда, менее заметно, но тоже совершает свой крутой разворот вправо. Но латвийская «изюминка» в том, что речь идет не столько о совпадении тенденций или о том, что именно Европа определяет вектор политического развития Латвии, а в том, что скорее именно Латвия со своими ближайшими балтийскими соседками подталкивает, и небезуспешно, Европу к развитию в праворадикальном направлении.
Независимые историки, политологи и юристы неоднократно указывали на то, что ни с правовой, ни с исторической точки зрения факт оккупации Советским Союзом Латвии в 1940 году доказать невозможно. Нет ни одного юридически обоснованного международным правом доказательства наличия оккупации Латвии, она не признана ООН. Кроме того, ее не было в силу очевидности: не было вооруженного сопротивления, а ввод дополнительного контингента войск (ограниченный контингент Красной армии находился на территории Латвии уже с конца 1939 года) осуществлялся с одобрения действующего правительства Латвии и президента Ульманиса. Решение же о вхождении в состав СССР принял Сейм Латвии. Однако для правящей сегодня в Латвии политической элиты, идеология которой является калькой с идеологии радикальной части оказавшейся на Западе после Второй мировой войны эмиграции из республик Прибалтики, мнение независимых историков, политологов и юристов не указ.
Вновь созданная правительственная коалиция в составе Партии реформ Затлерса, партии «Единство» и политического объединения «Visu Latvijai!-ТБ/ДННЛ» уже в своем первом программном документе заявила: «Мы продолжим последовательно воплощать доктрину государственной непрерывности провозглашенной в 1918 г. Латвийской Республики, основываясь на принятой в 1922 году Сатверсме, Декларации от 4 мая 1990 г. «О восстановлении независимости ЛР» и приговорах Конституционного суда, в которых признана незаконность осуществленной СССР агрессии, оккупации и аннексии».
Абстрагируясь от юридического определения термина «оккупация», остановимся лишь на вопросе, а что, собственно, «оккупация» означает для Латвии с историко-политологической точки зрения. Ответ на этот вопрос может быть следующим:
— это признание исторической правоты политической элиты 1934—1940-х годов во главе с вождем тогдашнего авторитарного режима Карлисом Ульманисом;
— это также признание исторической правоты радикальной части западной латышской эмиграции — идеологической наследницы политической элиты режима К. Ульманиса. Напомним, что именно радикальная часть западной латышской эмиграции в конце 1980-х и в начале 1990-х годов навязала Народному фронту Латвии радикальное решение вопроса о гражданстве, а во второй половине 1990-х годов во многом определила радикальное содержание законов об образовании и о языке;
— признание факта оккупации означает отрицание исторической роли народных масс, или, иными словами, отрицание права нации на самоопределение. Что бы народ ни решил, его воля никакого значения не имеет, поскольку право решать принадлежит только политической элите, независимо от того, как она сформировалась — в результате авторитарного переворота 15 мая 1934 года или в результате ликвидации всеобщего избирательного права после 15 октября 1991 года. Такая постановка вопроса служит оправданию государственного переворота 15 мая 1934 года и решения Верховного Совета Латвийской Республики от 15 октября 1991 года о ликвидации всеобщего избирательного права и, в свою очередь, служит обоснованию тезиса о якобы непрерывности существования независимой Латвийской Республики с 1918-го по 1991-й год;
— признание факта оккупации означает также использование арсенала нацистской пропаганды, поскольку именно в период нацистской оккупации Латвии тезис о «советской оккупации» активно вдалбливался в сознание населения. Соответственно, признание «советской оккупации» ведет к политической реабилитации нацистской идеологии и практики и к оправданию курса на пересмотр итогов Второй мировой войны, включая уголовное преследование бывших солдат Антигитлеровской коалиции и политическую реабилитацию бывших нацистских коллаборационистов;
— признание факта оккупации означает и одобрение и поддержку всех русофобов в мире, которые думали вчера и думают сегодня лишь о том, как бы сначала уничтожить СССР, а теперь точно так же уничтожить Россию;
— наконец, признание факта оккупации означает легитимацию политики сформировавшегося в результате ликвидации всеобщего избирательного права режима за последние 20 лет, включая введение института массового безгражданства, денационализацию и «прихватизацию» собственности, разрушение промышленности, науки и т. д., поскольку все это можно списать на ликвидацию последствий «оккупации».
В свете всего вышесказанного уж как-то очень некрасиво выглядит заявление Нила Ушакова, одного из лидеров «Центра согласия», политического объединения, за которое голосовали русскоязычные, о «50 годах советской оккупации», сделанное им накануне 17 сентября. Это заявление буквально опрокидывает оптимистические послевыборные заголовки в российских СМИ типа «Пророссийская партия победила на выборах в Латвии».
Отметим здесь, что с подобным заявлением Нил Ушаков выступает не впервые. В ноябре 2005 года, вскоре после своего избрания председателем политического объединения «Центр согласия», он уже говорил нечто подобное. В статье «Свои должны помогать своим, а не бороться друг с другом» Нил Ушаков называет некоторые возможные уступки со стороны латышей и со стороны русских, на которые и те, и другие могли бы пойти ради интеграции латвийского общества и развития Латвии. Латыши, по мнению Ушакова, могли бы пойти на то, чтобы разрешить использовать русский язык на уровне самоуправлений, а также разрешить школам самим выбирать языковые пропорции в преподавании. Кроме того, латыши могли бы упорядочить и улучшить статус тех неграждан, которые в силу разных причин не пройдут процесс натурализации, а также оговорить на уровне ЕС предоставление негражданам прав, равных правам граждан Латвии, на свободу перемещения и работу в Европе. Наконец, латыши могли бы еще больше упростить процесс натурализации, особенно для старшего поколения, людей с невысокими доходами и людей с ограниченными возможностями.
Что же касается уступок со стороны русских, то, по мнению Ушакова, латыши могли бы потребовать, чтобы русскоязычное меньшинство признало факт оккупации Латвии большевистским режимом; чтобы русскоязычное меньшинство безоговорочно признало тот факт, что Латвия является независимым европейским государством; наконец, чтобы русскоязычное меньшинство взяло на себя четкие обязательства по укреплению латвийской государственности и независимости и оказанию всесторонней помощи латышскому большинству в сохранении латышского языка, а также латышской культуры и традиций, особенно в свете процессов глобализации. Более подробно сморите на http://russbalt.ucoz.ru/news/2009-05-04-1362 — Как Нил Ушаков признал «оккупацию» Латвии СССР.
Вопрос о так называемой советской оккупации — фактически краеугольный. То, как его решает политическая партия, в нашем случае — политическое объединение «Центр согласия», определяет не только ее отношение к России, но и отвечает нам на вопрос, а является ли эта партия, собственно говоря, демократической, или же она поддерживает антидемократические, русофобские и неонацистские политические силы. Напомним, что руководство России неоднократно заявляло, что ни о какой оккупации Латвии в 1940 году со стороны СССР не может быть и речи. В случае с «Центром согласия» ответ для русскоязычного избирателя получается не очень приятный. Выходит, что демократическую и ориентированную на сотрудничество с Россией партию мы фактически потеряли. Или потеряем в ближайшее время, если ее дрейф в праворадикальном направлении не остановится.
Кстати, дрейф этот начался не вчера. Внимательный наблюдатель за политической жизнью в Латвии наверняка вспомнит и закрытие Рижской думой русских школ в Риге после 2009 года; и крайне непоследовательную позицию той же Рижской думы и отстраненную позицию всего «Центра согласия» по вопросу неонацистских шествий в столице Латвии. Аргумент, который выдвигается в оправдание такой позиции, просто убийственный: не будем их замечать, и они сами перестанут устраивать свои шествия. Надо также вспомнить голосование «Центра согласия» в парламенте за ужесточение штрафных санкций за неиспользование государственного языка в должном объеме. И крайне нерешительную позицию «Центра согласия» по вопросу переименования улицы Дудаева в Риге. И совершенно, извините, нелепое предложение о трехлетнем моратории на обсуждение исторических и национальных вопросов, поскольку якобы чрезмерное внимание к этим вопросам тормозит экономическое развитие страны. Хотя уже само выдвижение этого предложения привело к прямо обратному результату, а именно вызвало всплеск националистически-русофобской риторики со стороны правых сил. Но главное, разумеется, не в этом, а в том, что на самом деле именно нерешенность национальных вопросов вкупе с антидемократической государственной идеологией и есть тот камень, который тянет Латвию сначала на экономическое и затем уже на демографическое дно. И отказ от решения этих вопросов не позволял до сих пор и не позволит в дальнейшем остановить негативные процессы в экономике и демографии.
Справедливости ради нужно сказать, что политическое объединение «Центр согласия» никогда не ставило перед собой правозащитные задачи, хотя в его рядах числятся несколько известных правозащитников. Если попытаться определить политико-экономическую сущность этого объединения, то это обычный бизнес-проект, то есть союз людей, в том числе русскоязычных, которые отстаивают в первую очередь собственные материальные интересы или интересы своего бизнеса, основой для которого является в том числе экономическое сотрудничество с Россией. В этом контексте демократическая идеология для руководства объединения особой ценности не представляет.
Под это определение, правда, не вполне подпадает Социалистическая партия Альфреда Рубикса — члена политического объединения «Центр согласия», но Альфред Петрович 29 сентября открестился от признания объединением оккупации, заявив, что это личная инициатива одного из руководителей «Центра согласия», никак не согласованная с правлением всего объединения. С подобным же заявлением в конце октября выступил и Борис Цилевич, известный правозащитник и один из самых популярных политиков объединения. Против признания оккупации выступил также видный член «Центра согласия» Сергей Долгополов.
Против признания «оккупации» сначала выступил и Янис Урбанович, председатель фракции «Центра согласия» в десятом Сейме и один из авторов книги «Черновики будущего», в которой на широком историческом материале опровергается тезис об оккупации Латвии в 1940 году. Правда, чуть позже, видимо, под давлением со стороны Н. Ушакова, он, вопреки тому, что говорил ранее, заявил, что в книге «Черновики будущего» факт оккупации Латвии вовсе и не отрицается.
Совершенно очевидно, что дрейф отдельных руководителей объединения «Центр согласия» вправо (или, быть может, всего лишь проявление их истинной позиции?) может привести к его расколу и, соответственно, к значительному падению той роли, которую играет сегодня это объединение в политической жизни страны. Еще раз может повториться драматическая ситуация конца 2002 года — начала 2003 года, когда распалось объединение «За права человека в единой Латвии». Так что, очевидно, правы те комментаторы, которые говорят, что Латвия уверенно идет по пути Эстонии, где сегодня больше нет политических партий, отстаивающих на парламентском уровне интересы русскоязычного меньшинства.
К сожалению, это тем более справедливо, что партия «За права человека в единой Латвии» (ЗаПЧЕЛ) на выборах одиннадцатого Сейма вновь не смогла преодолеть 5-процентный барьер для попадания в парламент. Уже почти год реальная роль партии ЗаПЧЕЛ, образованной после ликвидации старого ЗаПЧЕЛ, в политической жизни является фактически призрачной. И это при том, что эту партию с полным основанием можно назвать правозащитной. На выборах 17 сентября эта партия набрала менее одного процента голосов избирателей и, как и 2 октября 2010 года на выборах десятого Сейма, в парламент не прошла.
Причина такого отношения избирателей к ЗаПЧЕЛ кроется вовсе не в том, что правозащитная идеология в Латвии не востребована. Наоборот! Очень даже востребована. Причина в том, что первые «лица» этой партии давно перестали привлекать «своего» избирателя и ради дела уже несколько лет назад должны были уступить место другим. Но не сделали этого, чем оттолкнули многих из тех, кто раньше за них голосовал. Вторая серьезная причина — это союз партии с маргинальными и даже неонацистскими в прошлом политическими силами. Такой союз можно объяснить желанием хотя бы на кого-то опереться в условиях утраты широкой электоральной поддержки, но в представлении общества этот союз неизбежно опускал партию до уровня тех, с кем партия сотрудничала, то есть до уровня маргинальной политической силы. Наконец, третья серьезная причина — это тактические шарахания из стороны в сторону. То партия ЗаПЧЕЛ — партия правозащитная, то правозащитные вопросы отступают на второй план, а на первый, по совету российских политтехнологов, ставится экономическая проблематика. Полная сумятица! Тем не менее для Латвии будет огромной потерей, если партия ЗаПЧЕЛ окончательно уйдет с политической сцены. Но и в нынешнем виде эта партия существенной роли играть не сможет.
Теперь о «победителях» выборов 17 сентября. Скажу откровенно, что «Единство», что ПРЗ (звучит как-то очень нехорошо, словно «попользовался и выбросил», хотя расшифровывается как Партия реформ Затлерса) — хрен редьки не слаще. И одна партия, и вторая — это, по сути, праворадикальные политические силы. Выбирать, кто из них лучше, бессмысленно. Обе — хуже. «Союз зеленых и крестьян» (партия мэра Вентспилса Айвара Лембергса) тоже к демократическим политическим силам не отнесешь. Ну а что касается Национального объединения «Все — Латвии»/«Отечеству и свободе»/ Движение за национальную независимость Латвии, программу которого многие эксперты оценивают как откровенно неонацистскую (это объединение получило 14 депутатских мест по сравнению с 8 в парламенте предыдущего созыва), то здесь все ясно. Главная цель этого объединения — «Латышская Латвия», а главные задачи — ликвидация образования на русском языке и создание таких условий для русскоязычного населения, чтобы оно само приняло решение уехать из Латвии.
Сенсацией конца сентября стало решение Партии реформ Затлерса пригласить в правящую коалицию политическое объединение «Центр согласия». Это решение ПРЗ далось очень непросто, несмотря на то, что «Центр Согласия» является безусловным победителем выборов. Тем не менее в то, что «ЦС» окажется в правительстве, уже тогда верилось с трудом. И не только потому, что и «Единство» во главе с Солвитой Аболтиней, и Национальное объединение «Все — Латвии»/ «Отечеству и свободе» / Движение за национальную независимость Латвии сразу же предали это решение ПРЗ анафеме. Но главным образом потому, что оно, по сути, перечеркивало ту роль, которую на протяжении всех 20 лет независимости в жизни Второй Латвийской республики играла радикальная часть западной латышской эмиграции. Напомним, что сразу после 17 сентября западная латышская эмиграция однозначно высказалась против коалиции с «Центром согласия». Включение «Центра согласия» в состав правящей коалиции означало бы, по сути, что часть политической элиты Латвии больше не нуждается в западной латышской эмиграции. Принимая во внимание, что идеология западной латышской эмиграции — это, по сути, идейный фундамент Второй Латвийской республики, последствия такого решения для Партии реформ Затлерса могли оказаться очень серьезными, если не фатальными.
Так что нет ничего неожиданного в том, что в конечном итоге «Центру согласия» указали на дверь. Пойдите-ка, мол, вон со своей третью голосов в парламенте! Пусть вы и признаете оккупацию Латвии, но по разным поводам якшаетесь с Россией.
При этом для ответа на ГЛАВНЫЙ вопрос, а именно, в каком ПОЛИТИЧЕСКОМ направлении будет дальше развиваться Латвия, то есть в каком составе могла быть оформлена правительственная коалиция, значения, увы, не имеет. Совершенно очевидно, что если бы «Центр согласия» все же приняли в правительственную коалицию, то это никак не отразилось бы на русофобской направленности внешней и внутренней политики Латвии. В самом деле, НЕЛЬЗЯ же ходить к памятнику Освободителям Риги и Латвии чтить память тех, кто отдал свою жизнь за освобождение Латвии от коричневой чумы, и одновременно признавать «оккупацию» Латвию. То есть крайне отрицательно оценивать роль в истории Латвии тех же самых освободителей и фактически оправдывать сторонников авторитарной идеологии и нацистских прихвостней.
Но предположим, что «Центр согласия» был допущен к власти. Каких результатов оставалось ждать? По максимуму, продолжилось бы укрепление латвийско-российских отношений в сфере экономики — в интересах определенной части латвийского бизнеса. Что же касается защиты прав национальных меньшинств, а также противодействия историческим фальсификациям, вроде «советской оккупации», то здесь положение, скорее всего, стало бы только хуже. Причем всему миру бы демонстрировалось, что подобная политика проводится самими «русскими».
Comments